Сука ты, швабра
Сволочь ты, веник
Что нас заставили
Встать на колени
Тем, что внушили мне
Что я безродный,
Ни на что более
Даже не годный.
Сука ты, швабра,
Тебя мне вручали
Те, кто отца здесь
В могилу загнали
Тяжкой и злой
Непосильной работой
Судоржным сном,
Продолжительной рвотой.
Верю буддистам,
В душ переселение
В то, что фашисты,
Здесь стали евреями.
Верю в Машиаха нашего Ешуа,
В то, что Его распинали и вешали.
Сабрам
Изумительно, как вы нас сделали
(Самый умный евреи народ)
Шабес-гоями, слугами, стервами
И семитами наоборот.
Хитро мудро и ловко вы сделали
В землю Торы и предков позвав,
На мгновение стали мы смелыми,
Бросив все и рванув на вокзал.
На мгновение стали мы глупыми
И откуда же силы взялись?
Чтобы стать не кошерными трупами,
Унавозив вам райскую жизнь.
И пока восторгались мы сказками
О спасеньи еврейской души,
Вы скупили, как бублики, связками
Все квартиры для нас за гроши.
Ну а нам продавали втридорога,
То, что даром должны были дать.
Мы же шли, чтоб не сдохнуть нам с голода -
На панель, бомжевать, воевать.
Вы себя защитили квиютами
На высоких командных постах
И своей добродетелью дутою,
Унижали в при людных местах,
Называя нас русскими свиньями,
Проститутками, быдлом, скотом
Пока драили, чистили, мыли мы
Вам сортиры с кошерным дерьмом.
Специалисты, актеры, издатели
Убирали, как слуги, ваш дом
Пока вы, одной Торы читатели,
Нам за злато платили гавном.
А сговорчивых наших заставили,
Белый выдав им воротничок,
Нагибать нас по вашим же правилам,
Нагибать нас еще и еще.
Чтоб забыли мы, что мы делали,
Кто мы были и стали б еще.
Вы нас сделали. Вы нас сделали
Не пойму, почему так легко?
Репатриантам, добившимся успеха
Придавили мне слабую грудь -
Голос мой из могильной плиты:
Может, что вам мешает уснуть?
Может, что вам мешает идти?
Вы успели за нас и за вас,
Может, с ваших вельможных высот
Вы замолвите слово за нас,
Не добившихся ваших щедрот?
Вы успели использовать шанс,
Вы нашли, в чем лежит ваш успех
Не забудьте, прошу вас, за нас!
Не забудьте, прошу вас, за всех!
Не забудьте за тех, кто слабей,
Кто не выучил древний иврит,
Кто своих хоронил матерей,
Пока вы торопились служить.
Кому меньше чуть-чуть повезло,
Хоть работал, как мерин, за двух
Кому перехватило здесь дух -
Не везло! Не везло!! Не везло!!!
Кого локтем успели толкнуть
На успешном к награде витке,
Кто повесился на чердаке,
Потому что устал он тонуть.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
